Макроэкономика для чайников, или финансовый кризис российских деревень.

Кризис этот случился давно в двух бескрайних российских деревнях с исконными именами Американо и Капучино о двадцати домов каждая. С той поры прошло немало лет, но история, как это с ней бывает, опять никого не научила, и даже не пыталась.

Деревня Американо стояла на пригорке и считалась элитным жильем, Капучино же в половодье смывало, зато люди там были веселые и открытые.

Тон в селе Американо задавали два брата близнеца самогонщика, по имени Дима. Говорят их отец, Дмитрий Дмитриевич, чтил семейные традиции и имел бедную фантазию. Как бы то ни было, крепче первача от Дим в селе считался только мат от Митрича. В народе братьев Дмитриев прозвали Доу и Джонс, чтобы хоть как-то различать, кому из них отдавали деньги за самогонку.

В Капучино тоже гнали по полной, с той лишь разницей, что брали исходно-чистое сырье — навоз, узнав рецепт из какой-то детской книжки.

Все началось с местного аналитика из Американо бабки Фроси, увидевшей сон о подорожании сахара.

Проанализировав тенденцию последних восьмидесяти лет на своей памяти, Ефросинья Макарна закупила у братьев всю дневную выгонку, мотивировав предстоящими ей лично, похоронами.

Слух о том, что бабка Фрося помирает, мигом пронесся по деревне. Кинулись, было, к братьям за самогонкой, но Доу и Джонс только руками разводили. Тогда хитрый мужик с вилами Митрич предложил уплатить братьям вперед, закупив весь завтрашний продукт. Родился первый фьючерс. Вскоре во фьючерсах сидела вся деревня, а самогон Доу Джонса был распродан на месяц вперед. «Может и правда дешево продаем», — задумались братья, что было им, вобщем-то, не свойственно.

Слух о скачке соседского самогона до Капучино дошел лишь к вечеру. Местные поставщики навоза тут же взвинтили цену, за что были биты, но позиций не сдали. Пили в тот день недоверчиво и настороженно.

Бабка Фрося, поспорив с Митричем, насколько подорожает самогонка, выиграла десять рублей. Внук бабки, поспорив с другом, что бабка не лоханется, добавил в бюджет еще десятку. Остальные тоже не пальцем деланные, сообразили, где кроется источник дохода.

Вскоре на повышение уже играли обе деревни, периодически опохмеляясь.

Спор Митрич vs Доу и Джонс по сей день считается самым эффектным по красоте сюжета, на его тему сложено много ругани и прибауток. Все финансы братья поставили на двадцатикратное подорожание самогонки в течение дня, и действительно в двадцать раз задрали цену. Залитые под завязку односельчане, матом удивились. Ни одной сделки в тот день не было проведено.

Вдобавок, Митрич потребовал свой выигрыш, забрав у братьев отложенные на сахар деньги. Жители деревни впервые почувствовали, как пахнет природа вокруг, если в ней не гнать самогон. Намечалась паника.

Узнав об этом, капучинские коровы резко отказались давать навоз. Угроза трезвости нависла над округой.

Собрав сход в клубе Американо, председатель предложил выделить братьям в безвозмездный долг сельский общак, собираемый регулярно на закупку теплых штанов к зиме.

Но суровый Митрич, пообещав засунуть вилы глубоко и надолго любому, кто потянется к казенным деньгам, обрушил сельскую экономику. Денег братьям решено было не давать. Без самогонки деревня была трезвой и злой….

В Капучино не было ни Митрича, ни вил, а потому выходить из кризиса никто не мешал. Накопленные на штаны за десять лет деньги, с песнями и плясками влили в навоз. Без штанов ходить здесь привыкли, а вот вдохновение было необходимо. Напившись, выходили на пригорок, радостно голосили и тыкали пальцами в сторону озлобленно-трезвых американ. Правда, сидели на пригорке лишь до заката – с заходом солнца голым задам становилось прохладно. Зато по производству самогона и дерьма Капучино грозило занять лидирующую позицию.

(c)_trick_ster