Сходил за пивом и попал в ментовку

Моя сестра уезжала отдыхать. У неё был самолёт в 4 часа ночи. Я помог ей донести чемоданы до машины. Попросил её довести до палатки. Доехали. Подумал, что в этой палатке выбор хуже, да продавцы менее любезны, и решил доехать до следующей палатки. Которая кстати была в ста метрах от другой. Попрощался с сестрой, пожелал ей хорошего отдыха, и направился в палатку. Купил себе пивка, пиццы. Как вдруг, заходят (как всегда со злыми ебальниками) дяденьки милиционеры (далее М. Под буквой «М.» можете подставлять любое понравившееся вам слово: мент,мусор,мудак,милиционер,мудило), и начинают что–то втирать.

Стабильно не ко мне обращаются, а к человеку, который стоял в очереди за мной. Докупив, разворачиваюсь и иду в сторону выхода. Дорогу мне преграждает дядя М. и просит задержаться. Выходим, подъезжает вторая М. машина. Дяди М. что–то бурно обсуждают. В итоге сажаю нас (вместе с мужиком, который стоял в очереди за мной) в первую М. машину. Спрашиваем в чём дело, почему именно мы. Говорят, что произошло нападение на женщину, мы подходим по описанию: «Первый — высокий в красном, второй — низкий, в тёмно–коричневом (это я)». Описание полностью совпадает! Моё очко подаёт признаки жизни. Подъезжаем к месту преступления. Стоит скорая, М. машина и куча М. Рядом мельтешит девочка 15 лет. Из машины вытаскивают мужика в красном. Эта девочка уверенно и громко говорит: «Да, это он!» пару М. взводят автоматы, остальные, человек 5, начинают месить мужика. Я, в ахуе от такого развития событий, начинаю думать, что мне делать дальше. Понимаю, что если я выйду, скорее всего меня ждёт та же судьба, что и того мужика. С другой стороны, сидеть в машине и ждать, когда тебя оттуда вытащат, и кинут лицом в землю – тоже не резон. Собираюсь с силами, выхожу. Дядя М. говорит девочке: «А этот?».

Девочка смотрит на меня внимательно и говорит: «Нет, не он, по–моему не он». Меня прислоняют к капоту. У машины скорой помощи открывают дверь, к ней подводят избитого мужика в красном. В машине скорой помощи, на животе, лежит женщина. Она смотрит на мужика в красном и говорит: «Он!» Дверь машины скорой помощи закрывается, мужика валят на землю и продолжают месить. Берут меня за шкирку и подводят к это злополучной скорой. Через закрашенное стекло скорой вижу: двух медработников, различные медицинские приборы, красную вату и саму женщину, рядом с которой сидит эта девочка (видимо дочь). Дверь открывается. М. спрашивает у женщины: «Он?». Женщина смотрит на меня пьяным взглядом секунд 5, и говорит: «Да, он!». В этот момент я пытаюсь понять, поставить себя на место этой женщины, проникнуться в её состояние. Да подведи к ней сейчас хоть Укупника, она и на него скажет, что это тот самый, кто на неё напал.

Я начинаю кричать: «Женщина! Да вы с ума сошли?!?! Да вы что, это не я, посмотрите повнимательней!». Девочка, сидящая рядом, пытается отговорить свою мать: «Да нет, ты уверенна? Это же не он». Но та твердит своё: «Он это, он!» Меня отводят к машине и «укладывают» на капот. Дальше (да и до это не отличались особой вежливостью), и до конца всей истории, меня всячески оскорбляют и унижают. Минут 15, дяди М. мельтешат вокруг, периодически хватая меня за затылок и утыкая меня в капот, при этом приговаривая: «Ну, ты урод попал. Сука, тебя — блядь, посадят, сделают из тебя там петуха». Вообщем куча мата. Временами складывался и образовывал смысловые предложения, унизительного характера. Ну, хоть не били, и то хорошо. Усатый дядя М. с «мамоном», отводил меня в сторонку и задавал различные вопросы. Что, мол, я делал в магазине, откуда знаю этого мужика в красном, как нападал на женщину и т. д. На все мои просьбы позвонить моей сестре, пока она не улетела в другую страну, никак не реагируют. Вообще никак, как будто не слышат. Блядь, единственный свидетель, уезжает в другую страну через 3 часа, а всем похуй.

Посадили нас, с побитым мужиком, в отдельные машины. Сажая, дядя М. сказал: «Садись, и ничего не трогай! Что–нибудь тронешь – убью сука! Понял?» Когда меня везли в ментовку, дядя М., глядя в зеркало заднего вида, всё приговаривал: «Что, сука, любишь по ночам грабить женщин? Ебаный ублюдок!».
Привезли нас в ментовку. Поставили обоих к стенке (мужику на вид 40 лет, мне 22). Куча расспросов: кто, что, как. Унижения различного рода продолжаются. Угрожают. Говорят, что мы задержаны по подозрению в разбое, с применением сильных телесных повреждений пострадавшей. Говорят, что ещё чуть–чуть и женщина бы умерла, что у женщины повреждён позвоночник.

Просят достать всё из карманов. Обыскивают. Просят вытащить шнурки из ботинок, снять пояс, вытащить шнурок из капюшона. Составляю протокол личного обыска задержанного. Сажают в камеру. В камере воняет испражнениями. Хоть и выглядит довольно чисто. Какое либо отверстие, напоминающие туалет – отсутствует. Есть: голые стены, свет, проникающий сквозь дверь камеры, вонь и «кровать», состоящая из досок и шириной почти во всю камеру. Полчаса ломаюсь сесть. Остальные часа два – думаю. Думаю о свободе, о том, что моей карьере пиздец (достаточно постановки на учёт). О том, что «охуенно» сходил за пивком. Думаю, как мне было хорошо всего час назад. Думаю, как мне быть дальше, что говорить. Вижу муху, маленькую муху, ползающую по полу, время от времени вылетающую из камеры и залетающую обратно. Завидую мухе. Я завидую этой сраной мухе!

Как легко выйти из общества. Как эта система не устойчива. Час назад, ты – порядочный, законопослушный гражданин, развивающаяся личность, которая в будущем, принесёт пользу обществу, оставит некий след в истории. А через час, ты – говно, которое все гнобят, презирают и ненавидят.
Просидев в камере два с половиной часа, меня выпустили. Дядя М. отвёл меня в помещение, где нас досматривали. Кроме меня и этого дяди М. (видимо дежурного) никого не было. Опять начал говорить, что меня посадят, что отвезут в сизо и начнут следствие. Спрашивает, хочу ли я сесть за решётку. Говорю, что не хочу и прошу ещё раз позвонить моим свидетелям, чтобы они приехали и предоставили веское алиби. На что он мне отвечает: «Ну, тогда мы тебя отпускаем». Уходит, приносит мои вещи, указывает на выход, говорит, чтобы я оделся в коридоре.

Это, блядь, у них, у М. оказывается юмор такой (я умница, сам догадался). Эта тварь уже давно знала, что я не виновен и что меня отпускают. Но ментовская натура не насытилась и хотела ещё поиздеваться. На мой вопрос, как же так, вы же сами только что обвиняли меня, а теперь отпускаете. Сказал, что разобрались, и ты не виновен. Вкратце описал, что за нападение произошло, и посоветовал взять такси. До дома я дошёл пешком, за 20 минут, со своим ободранным пакетом, в котором звенело пиво, и текла размокшая пицца. В 4:30 утра я был дома. Уставший, не хотящий ничего, ни пиццы, ни пива, я лёг спать. Конец.
Всё, что я хотел услышать от этих ментов — простое слово «ИЗВИНИ». Его я так и не услышал.