Короткие истории о семье

Поехали как-то с сестрой и ее подругой к нашему деду в гости. Было 9 мая. Выпили, естественно.
Дед весь в медалях сидит, нарядный, важный такой. Сестра, захмелев, говорит ему:
— Дедуль, расскажи нам с Олей про торпедные аппараты.
Тот посмотрел на них ласково и говорит:
— Асенька, конечно я могу рассказать про торпедные аппараты. Только на хуй вам это надо?!
Дед умел хранить военную тайну.

***

Дедушка мой по папиной линии был жутким антисемитом. Сидим как-то мы с ним телевизор смотрим. Дед под нос че то бормочет. Я прислушался:
— Вот, блядь жиды где себе гнездо свили. У, суки коварные!
А тут, как раз Ельцин интервью дает. Дед, аж зубами клацнул. И протянул, чуть не с восхищением:
— Ох, какой матерый жидяра!
— Дедуль, какой же это жидяра, — говорю – это президент наш Ельцин. Вполне русский человек.
— Ельцин? – переспросил он меня недоверчиво. – Ага, знаем мы таких. Эльцин он, блядь такая! А жена у него? Наина. На и на. Всем на! Блядский дом, а не правительство.
С возрастом понимаешь, как он был прав.

***
Мой папа с техникой и в безмятежное советское время не дружил, а сейчас и вовсе образовалось у него с ней самая натуральная вражда. Он компьютер самостоятельно выключить не может, жену на помощь зовет. А не так давно вот какой случай произошел.
Жена моего отца работает со мной в одной фирме. Собственно я и взял ее на работу. Для более удобной связи презентовал мобильный телефон. Все шло нормально. Работа – звонок – деньги. Через два месяца, мобильный замолчал. Звоню узнать, что случилось.
Маша мне и говорит, что телефон папа сломал. Нечаенно. Выдал новый, а сам звоню отцу узнать подробности.
— Привет, папуль!
— О, привет сыночек, как поживаешь?
— Я то нормально поживаю. А у тебя как дела? Зачем телефоны ломаешь?
— А, ты об этом. Да, понимаешь, сынок, я на дачу с Женькой поехал (сестренка моя сводная). Маша мне для связи этот мобильник дала. Звони, говорит только если что-то случиться. А тут у Женьки температура поднялась. Я и звоню. То есть пытаюсь позвонить. Включаю его, а он зараза, про какой то пинкод спрашивает. Представляешь! У меня ребенок больной лежит, я звоню жене, а этот сученок про пинкод меня спрашивает! В общем, я его в руке раздавил, а останки(!) об стену шваркнул.

***

Звонит однажды моя бабка по отцовой линии. Плачет в трубку.
— Мама, что случилось?! – тревожно спросил отец.
— Меня Валентин (дед мой) в дом не пускает. Андрюша, так жить нельзя больше! Срочно приезжай, я у соседки.
Отец берет такси приезжает к ним. Все уладил. Потом рассказывает такую историю.
Соседка у них, Анна Натановна Шниццель. Дед ее жутко не любил, а бабушка, напротив была очень дружна и часто захаживала в гости. Дед все это со скрипом терпел, да видать не выдержал. Он вообще, чрезвычайно вспыльчивым человеком был. Приходит, значит, моя бабушка от Анны Натановны, а дедуля ей и говорит:
— Зина, марш в ванную руки мыть!
— Зачем? Я ж и не пачкала их вовсе – растерялась моя бабка.
— Не пачкала?! От тебя жидовьем пахнет. Всю квартиру отравила! Марш мыть руки!!
Бабушка руки мыть наотрез отказалась. Вот дед ее и выгнал. А ведь обоим уже за 80 было.

***

Моя мама часто уезжала в командировки. Для нас это было всегда трагедией. Потому как папа был очень строгим, и, проверяя у нас уроки, нередко применял телесные наказания. Самое же неприятное заключалось в нашем питании. Отец абсолютно не умел готовить. Однажды, он попытался сварить нам кашу, но потерпел сокрушительное фиаско, заляпав всю кухню убежавшим молоком и просыпанной крупой. Рассвирепев, он собрал все крупы в доме и выкинул их с кастрюлей в мусоропровод. Питались мы исключительно пельменями и отвратительной колбасой, которую папа каждое утро резал на завтрак. Нет, резал, не совсем точное определение. Он брал батон и рубил его на 4 части. Потом также рубил хлеб и зычным голосом тянул:
— Дети, завтракать!
Пока мы давились этими мега сандвичами, папочка ласково смотрел на нас и советовал не торопиться.
— Ешьте, дети тщательно. Времени у нас – вагон и маленькая тележка.
Но уже через пять минут, он терял терпение и начинал вопить, что времени в обрез и что мы опоздаем таки в школу.
Ужин был не менее драматичным. Папа вечно переваривал пельмени до состояния мучнистого варева. К тому же он имел особенные понятия о том, как и когда надо солить пищу. В результате, соль распределялась по пельменям крайне неравномерно. Иногда, мне попадались абсолютно нетронутые белыми кристалликами участки, а сестре моей напротив приходилось поедать целые копи.
Да, съедать все полагалось до конца. Мотивировалось это нашим растущим организмом. Хотя, я думаю, причина была в мойке тарелок. Брату, как мелкому все прощалось. Однажды, мы с сестрой даже применили к нему неуставные семейные отношения. Мерзавец нажаловался папе. Но об этом в другой раз.

***

Впрочем, были и очень веселые и приятные моменты во время маминого отсутствия.
Возвращаемся мы как-то из школы c продленки, с абсолютно не радужным настроением. У меня в ранце трояк по русскому, у младшего брата потерянные в саду варежки. У сестры все вроде чисто, но она всегда была в немилости по причине своего бабьего происхождения. И вот, в ожидании скандала и разваренных пельменей мы приходим домой. С порога я еще интуитивно понял, что сегодня нотации о важности хорошего образования, а, равно как и телесных наказаний, не говоря уж о гастрономической экзекуции, не будет. У нас гости. Как я любил гостей! Это целый праздник, когда приходят гости. В общем, заходим на кухню и видим: сидит незнакомый толстый дядечка в роговых очках, и еще две тети, моложе нашей мамы, но старше нашей географички. Еще был дядя Гога, его мы хорошо знали, ну и папа, разумеется, тоже имел место быть. Одет он был, кстати, не в треники и майку, оттянутую до пупа, а в вполне цивилизованные вельветовые джинсы и светлую рубашку. Выглядел он, как мне показалось, немного смущенным.
— Знакомьтесь дети – приветливо обратился к нам папенька и протянул руку в сторону очкастого дядечки – это профессор Валов, членкор академии. А вот эти тети – тети при этом глупо захихикали, — аспиранты нашей кафедры. Поздоровайтесь с ними.
— Здравствуйте – хором промычали мы.
— Ой, какие милые образованные дети, — защебетала одна из тетечек. — А как в школе, ничего?
Вот сука, думаю. Сейчас ведь накличешь беду. Ибо в школе как раз ничего хорошего не было. Помимо трояка я еще и любимую папину авторучку сломал. Вообще, продолжительность жизни шариковых ручек у меня не превышала недели. Эту я сломал через день после торжественного вручения. Но папа был далек от нашего образования в тот вечер. Нам дали покушать вкусного мяса с жареной картошкой. И угостили лимонадом. Вдобавок, разрешили допоздна смотреть телевизор. Уже поздним вечером, глубоко счастливые, мы лежали в кроватях и засыпали под звон стаканов и женский смех, раздававшийся на кухне.
Я проснулся первым около семи часов. Вышел из детской в коридор и увидел профессора Валова. Он спал на собачьей подстилке в одних трусах, свернувшись, на сколько давал выпирающий живот, в клубок. Сама собака в гордом возмущении лежала напротив и с нескрываемым презрением смотрела на спящего ученого.
На кухне, прямо за столом, заваленным пустыми бутылками и грязными тарелками с раздавленными в них окурками, похрапывал дядя Гога. Тут же на столе расположился наш кот. Он жрал консервированные шпроты прямо из банки. Конец его пушистого хвоста лежал в переполненной пепельнице. А говорят, что кошки очень чистоплотные животные. Теток не было видно, хотя одежда их висела в коридоре. Впрочем, я был еще в очень юном возрасте, чтобы на основании этого делать какие либо выводы.
Чувствуя себя виноватым, папа до маминого возращения не спрашивал строго с нас уроки. Хотя питались мы все теми же пельменями и колбасой, полное уничтожение всего съедобного на тарелке, было не так обязательно. К тому же нередко, отец приходил поздно, и еду готовила приезжающая бабушка Лена, что по маминой линии. Она в свою очередь тоже, конечно, пыталась проверять у нас успеваемость, и даже навязывала нам уроки английского языка, но это были абсолютно тщетные усилия. В результате, бабке удавалось овладеть только вниманием прилежной сестры. И они по два часа сидели на кухне и издавали неприличные звуки: « Зе тэйбл, зе чеа, зи сис май маза». Правда, теперь моя сестра знает несколько языков. Чего нельзя сказать обо мне. Как говорится, я выбрал свободу! Свободу от знаний.

***

А скоро приехала и мама. У нас с сестрой хватило ума не рассказывать ей о гостях. А вот брат был совсем маленький. Когда все подарки были розданы, семья собралась в гостиной за праздничным столом. Мама приготовила курицу и рис. Это было ее фирменное блюдо. На десерт были заготовлены домашние плюшки с корицей и шоколадные конфеты «Осенний Вальс». Сидим, за столом, родители пьют шампанское, мы – пепси-колу. Мама, улыбаясь, спрашивает:
— Что любимые мои, соскучились по хорошей еде? Папа то вас, наверное, одними пельменями кормил?
— Нет, мамоцка! Нас тетя комила картоской и лимонадом! – набитым ртом прокричал брат. И радостно продолжил – А есе мне пофесол Валов фокусы показывал, вот!
Мама наша была очень тактичным человеком. Поэтому она только внимательно посмотрела на папу, но ничего не сказала.
— Да это Гогы двоюродная сестра приезжала с матерью, — уверенно сказал папа, — зашли на часок, детям поесть приготовили.
— Аспиантки! – вынес окончательный приговор малыш.
На следующий день мы завтракали вареными яйцами и рисовой кашей. Как хорошо, когда дома есть мама, и нет колбасы и пельменей!

***

Бабушка Зина меня очень любила. И частенько идеализировала. Например, она рассказывала такую историю. Когда мы были совсем маленькие, нас отвозили на дачу, где мы проводили все лето. И вот, сидим на террасе с сестрой и с бабкой. Едим малину. Мне четыре годика, Аське – три. Я старший к тому же мужчина, и поэтому делю ягоды. Те, что больше и спелей я отдаю сестренке, те, что чуть похуже – бабке. Ну а совсем уж никудышные сам ем. Эта история очень льстит мне, хотя в ее достоверности приходится сильно сомневаться.
А вот сермяжная правда. Этот случай я помню лично. На какой то социалистический праздник, один мамин знакомый подарил нам с сестрой два абсолютно одинаковых календарика, переливающиеся такие. Под одним углом посмотришь – волк из «Ну, погоди!», под другим – заяц. Мне как старшему дали их оба, чтобы я смог выбрать. Из двух одинаковых календарей! Все-таки люди с возрастом тупеют. В общем, смотрел я на них и так и эдак. И вместе складывал. Одинаковые! Сестра сидит, терпеливо ждет. Минут двадцать я проводил сравнительный анализ, потом решил. Взял один календарь, погнул ему край и отдал сестре. А себе оставил целый. И довольный найденным решением убежал играть с приятелями в войнушку, где благополучно и потерял подарок. А у сестры тот погнутый до сих пор где-то лежит. Бережливая она девушка.

//Khristoff